Как сообщают федеральные средства массовой информации, 20 сентября в Доме кино простились с нашим земляком, кинорежиссером Александром Хваном, скончавшимся 14 сентября на 66-м году жизни. Отпевание состоялось в Храме Вознесения Господня у Никитских ворот.

…В Чебоксары в очередной раз он приехал в феврале 1994 года с фильмом «Дюба-дюба», просмотр и обсуждение которого состоялось в кинотеатре «Сеспель». На следующий день нас с фотокорреспондентом Вячеславом Романовым он пригласил к себе на квартиру по пр. Ленина.

В этих дворах прошло детство Саши.

Парень из нашего города

Гость субботнего номера – кинорежиссер Александр Хван

Биография талантливого кинорежиссера Александра Хвана внешне небогата событиями. Родился он в 1957 году в Чебоксарах. Сразу после десятилетки поступил во Всесоюзный государственный институт кинематографии. Шесть лет назад поставил свой первый фильм «Доминус». В минувшем году снял двухсерийную картину «Дюба-дюба», которая представляла российский кинематограф на престижном фестивале в Каннах. А на киногонках «Ялта-94» стал абсолютным лидером и получил титул «Режиссер ХХ1 века».

Если судить по снятым метражам, Александр – дебютант. Но это определение к нему совершенно не подходит. Его картины вызывают горячие споры маститых критиков, актеров и режиссеров, которые говорят о режиссере как о сложившемся художнике.

Несмотря на необычную популярность режиссера в Москве, недавний премьерный показ его картины в Чебоксарах прошел довольно скромно. Понятно, многие из нас успели забыть дорогу в кинотеатр. Но все же, думается, это не основная причина. Фильмы А. Хвана можно отнести к элитарному искусству, к его стилистике нужно привыкать, может быть, до нее надо дорасти. А широкая публика, что скрывать, приходит в зал и пытается мерить увиденное на привычный аршин. Впрочем, как показало обсуждение после премьеры, немалая часть зрителей догадывается, что в картине есть нечто такое – привлекательное, глубокое, – что трудно сходу сформулировать, объяснить. Это «нечто» щекочет воображение, заставляет «прокручивать» в памяти то один, то другой эпизод.

Поэтика Хвана – явление малоизученное, думается, о ней будут писать и писать. Вполне естественно, наш разговор не мог углубленно пойти по этому руслу. Нам прежде всего хотелось узнать о нем самом.

– Известно, на режиссерский факультет обычно принимают тех, кто уже проявил себя в творчестве или имеет неординарный жизненный опыт. А Вы отважились подать заявление сразу после десятилетки…

– Желание поступить во ВГИК неожиданно возникло, когда я учился в восьмом классе. Получив аттестат, решил рискнуть, потому что не видел себя в другой профессии. К счастью или к несчастью – это удалось.

Специально не готовился, хотя знал, что для поступления требуется. Нужен был рассказ или очерк. Мой первый опус – небольшая история из жизни подростка. Что там было такое примечательное – уже не помню. Хотел бы перечитать, но вряд ли это возможно. По правде говоря, я не думаю, что это сочинение принесет мне или кому-нибудь удовольствие. Например, недавно посмотрел свою дипломную картину, которую снял в 1980 году. Других эмоций не было, только чувство стыда она у меня вызывала.

…Тогда на одно место претендовали сорок человек. А я был настолько легкомыслен, что не брал это во внимание. Даже не думал о том, что будет, если поступлю или если «срежут». Просто знал, какого числа будет зачисление и за пределы этого времени в мыслях не выходил.

– А учиться было легко? Ведь на курсе одни «отпрыски» знаменитостей…

– На это не обращал внимания. У нас на курсе процент работающих режиссеров больше, чем обычно бывает. Я думаю, в этом заслуга наших мастеров – Льва Александровича Кулиджанова и Татьяны Михайловны Лиозновой. Они проявили проницательность при наборе, создавали творческую атмосферу. Хотя в режиссуре научить нельзя, а научиться можно. Отрадно, что многие однокурсники сегодня продуктивно работают. Например, Андрей Эшпай (младший) создал интересную экранизацию Ф. Достоевского, Татьяна Пименова сняла несколько картина на «Беларусьфильме» и т.д.

– Как Вы оцениваете время, когда приходилось ходить в «подмастерьях»?

– После института восемь лет я работал в качестве второго режиссера. Никаких мучений по поводу того, что не сразу стал снимать самостоятельные работы, я не испытываю. Другие во ВГИК пришли с жизненным опытом, а у меня наоборот: сначала учился, а потом постигал жизнь. Я это оцениваю как путешествие. Было же так в прошлом веке: молодые люди, получив образование, отправлялись в путешествие. У меня такое странствование продолжилось восемь лет. За это время я ничего не сделал в творчестве. Сначала меня взяла к себе Т.М. Лиознова ассистентом. Потом два года работал на студии «Грузия-фильм», участвовал в съемках картины «Катастрофа», которая на экраны не вышла, но дала мне большой опыт. Я имел дело с каскадерами, организовывал сложные постановочные съемки – кораблекрушения, пожары, и т.д. Затем участвовал при создании документальной эпопеи «ХХ век» у Л.А. Кулиджанова. Мне пришлось работать с хроникой, отбирать, просматривать и даже монтировать. Я как режиссер-монтажер смонтировал практически две картины. Это была большая школа.

– Редактура киностудии, худсовет сильно ограничивают свободу творчества?

– Мне они не мешали. Когда идет процесс оформления бумаг, я знаю, как себя вести. А во время съемок до меня добираться не просто, я в экспедиции. В принципе худсовет и редактура – факторы были мешающие. Теперь происходит иначе: норовит «заказывать музыку» тот, кто дает деньги.

– Неужели банкир какие-то художественные претензии предъявляет?

– По крайней мере, он пытается что-то в сюжете «исправить», в подбор актеров вмешаться.

– Видимо, у Вас многое получается как бы само собой, легко, случай играет не последнюю роль.

– Это так. Идея снять первый самостоятельный фильм также появилась как бы случайно. Я наткнулся на рассказ Рэя Бредбери «Коса» и понял, что буду его экранизировать. Получилась фантастическая притча. Фильм я привозил в Чебоксары, его демонстрировали по телевидению.

– О картине «Дюба-дюба» и говорить не приходится. Везет вам чертовски…

– Что тут сказать – судьба. Советско-американская киноинициатива купила сценарий и начала искать постановщика. Перебрали целый ряд известных кинорежиссеров, и сделали на мне выбор. У меня был собственный сценарий, и я готовился к съемкам. Представляете, как мне понравился материал, что я свой сценарий положил под сукно. Меня поразила ситуация, когда криминализируется вся наша жизнь.

– Вы играючи снимаете или выкладываетесь из последних сил?

– Если работа кажется тяжелой, человек вынужден думать об отдыхе, ждать, когда все кончится. А когда все происходит в игре, работа увлекает человека полностью.

– Вы, конечно, не режиссер-диктатор?

– Я диктатор тогда, когда есть вещи, совершенно необходимые для воплощения замысла. Бывает так, что приходится идти против всей группы. Но постоянно демонстрировать свои властные функции – значит быть неуверенным в себе. На съемочной площадке я, возможно, напоминаю садовника, который наблюдает, как растет куст, лишь изредка что-то подстригая.

– Вы приходите на съемочную площадку с готовым замыслом или в процессе репетиций начинаете импровизировать и искать?

– Обычно вся сцена у меня в голове готова. Только на этой основе возможна импровизация. Я стараюсь подобрать актеров таким образом, чтобы они могли между собой без проблем взаимодействовать. У каждого человека, актер он или нет, существует собственная психологическая структура. Есть люди совместимые и несовместимые. Для меня важно – их личные качества должны соотноситься друг с другом точно так же, как между персонажами. Тогда работа пойдет как бы сама собой.

– Последняя картина двухсерийная, а «ужали» ее до одной серии. Это не может не удивлять, ведь постановщику дорог каждый кадр.

– Что меня подкупило? Прокатчики не просили переделать фильм. Речь шла о том, что будет существовать два варианта: один полный, второй адаптированный, приспособленный. Оба равноправны. Если фирма взялась за прокат картины, естественно, хочет получить прибыль, я должен им помочь. Знаю, зрительская аудитория в массе своей интересуется только сюжетом. Я считаю, что это не правильно, но признаю за ней право посмотреть то, что ей хочется. Если материал фильма «Дюба-дюба» позволяет сделать другую версию, то почему бы на это не пойти?

– Вчера на обсуждении Вас терзали вопросом: что хотели сказать?

– Надо отказаться от таких школьных вопросов, когда судишь о художественном произведении: какова идея, что хотел выразить автор и т.д. Творчество – это процесс физиологический. Потом будет понятно, про что картина. Если она эстетически полноценна – «про что» будет. Я отвечал на эти вопросы, но не формулировал, – чего хочу добиться, а добиваясь определенного эффекта, хотел, чтобы зритель себя ощущал более на экране, чем сидящим в зале.

– Видимо, режиссеру очень больно, когда он видит, как часть зала встает и уходит?

– Честно говоря, я думал, что зал опустеет больше. Уходят, и с этим ничего не поделаешь. Покидают не только мою картину. Наше время – это время трагического разрыва с кинематографом. Странная получается ситуация: наш зритель не жалует картины, которые являются кассовыми во все мире.

«Дюба-дюба» имеет шанс собрать семь процентов всей зрительской аудитории, тогда она окупит себя.

– Вас знакомо чувства зависти?

– Нет.

– Даже по-хорошему никому не завидуете?

– Если есть такие чувства, то это уже не зависть.

– Людям творчества свойственно объединяться в группы. Есть даже шутка такая: дружить против кого-то…

– Да, сегодня группировок много. Но я в них не тусуюсь, в междоусобицы не лезу, за власть в Союзе кинематографистов не дерусь.

– Кем бы Вы стали, если бы не было режиссерской профессии?

– Как ни странно, мне близки не гуманитарные, а точные науки. Когда учился в Чебоксарской средней школе №16, я занял четвертое место во Всесоюзной олимпиаде школьников по математике. Мне предложили без экзаменов поступить МВТУ или на физтех, но я выбрал ВГИК.

– Вам предлагали работу за границей?

– Фильм, над которым я сейчас работаю, совместная постановка французской и российских фирм. Это будет мелодрама из жизни поэтов середины прошлого века. Пока готов только сценарий. Кто будет сниматься – не знаю. Картина в какой-то мере станет продолжением фильма «Дюба-дюба». Та же стилистика. Отличие в чем? Они будут как негатив и позитив, то есть совершенно другая палитра чувств. Хочется снять светлую картину.

Беседовал В. АЛЕКСИН.

Газета «Советская Чувашия», 26 февраля 1994 года.

P.S. Жизнь любого человека интересна, а тут личность исключительная. Советую прочитать:

• Хван Федор. Памятка моим детям. Воспоминания.
• Хван Елена. Люся и Федя. Документальная повесть в письмах.
• Хван Александр. Амур. Киносценарий.